Немного предутренней рефлексии.
Прошлая неделя была украшена изуродована порывом. Ни с хуя под большой стакан я оказался в А. Не был там с месяц, думал, что уже всё, но, как видите, нет.
Я из клуба нелюбителей здравого смысла. Честно, зло (с блек джеком и шлюхами) посидев в А., столовой ложкой собрав все прелести: полведерка синего коктейля, кальян, атмосферу безнаказанности, большого Андрэ, разговорчивых, но конкретных женщин, уехал … в Вэшечку… бля.
Порой хочется из вертепа вырваться на бал. Мозолистыми руками разглаживаешь необлёванную ещё рубашку, на ладонь плюёшь ещё в такси, дабы разгладить непослушный вихор, промаргиваешься, пытаясь убрать веселящий пьяный блеск в зрачках, и … здрасте. Улыбка дебила (любимое состояние) не сходит с лица. Напудренные, уклюжие, но такие бестолковые… Шумные, скучные, твои, - вот их девиз. Как в магазин приехал: продавцы-консультанты меня бойко проконсультировали, наперебой отвечая на вопросы викторины «А не дебил ли?», окутали смесью жалости и жадности. Оставили наедине с похотью. Вырвался.
Вот тут пауза.
Был период, когда я пил по-есенински. Шумно, развязно, хитрО: ходуном Петровка ходила, нараспашку, громко жила. Что ни день, то чья-то могила, что ни женщина, то не твоя. Жил, по обыкновению, в «Петре I» или «Будапеште». Нелепо. Чуть не удавился.
Затем был период, когда пил по-буковски: мрачные шалманы, водка на завтрак, «Последняя капля», бородат и неумыт. Трижды павшие женщины, ты сам, не поднятый после последнего нокаута, иллюзия свободы. Днем кинотеатры, где только множишь ненависть к себе, вечерами мякоть. Чем мягче мозг, тем жирнее тараканы. Епархия А.
Спал, где придётся. Парки, лавки, вокзалы, ночлежки. Дно.
Сейчас: взрослеем: спим дома. Пугающе пьяно, но мирно. По-довлатовски. Вереницы стройных тел, пары алкоголя, стали несмешны все эти женщины с роящимися у них в головках мыслями.... Всякая картинка пахнет грустью. Или грустной иронией. «Обаяние же, как известно, уравновешивает любые пороки (с)». Ненужность свою прикрываем знанием обстановки. И прежней привычной мерой вещей (привет Юму).
Пишу эти строки, пытаясь понять, что будет дальше? Какой еще этап меня настигнет…
Так или иначе, после Верджа очутился в Энджелс. Длинная матерная тирада. Ночь, улица, еблан, потеха, бессмысленный, ненужный свет… Есть в русском языке слово «привечают» - от именно так оно и было. Недалече утро, я до последней клетки в лапах… даже не Бахуса.. Стойкуса… Гусары привычек не меняют: водки. Теплые женщины, видя теплую особь, сгруживаются кучнее. Уютно. Мятно. Туго. Аттракцион: кальянщик, которого я знаю много лет, с которым у нас еще в А. возникло, как мне казалось, взаимопонимание, утратил в моей памяти имя. Он уже привык, наверное, к моим синим забывчивостям, но от этого не делается спортивнее.
Сидим. Курим. Глядят. Страничка юмора: захотелось. В условиях, описанных выше, пренебрегать женским вниманием, - удел малодушных. А у меня душа широкая. Со скатерть.
Взбегаем на 2й этаж. Душисто. Упруго. Компромиссно. Дальше – классика: НИКАКИХ воспоминаний. Такое экзистенциальное пустое. Пустота: шум шин по Садовому, капает вода из душа, нога болит.
До слез влюблен в Москву. Но как человек, полюбивший не ту женщину, прячу взгляд и коплю силы. Однако ж, зарываясь в ея самые-самые места, безгранично счастлив.
Синий; 05/10/2014 01:38:52.
